В «Старом доме» появилась Раневская
Режиссер из Санкт-Петербурга Андрей Прикотенко ставит в театре, где 18 лет назад состоялся его дипломный спектакль, пьесу Чехова «Вишневый сад». Премьера 27 октября.
На сцене пинают алюминиевую посуду, обливаются из ведер, теснятся на крохотном диванчике, явно не предназначенном для столь обширной компании. Помогают Шарлотте изображать девочку на шаре, а реплику «шампанское ненастоящее» обыгрывают налитой в огромную зеленую бутылку водкой.
Режиссер из Санкт-Петербурга Андрей Прикотенко ставит в новосибирском театре «Старый дом» пьесу Чехова «Вишневый сад».
Сколько можно! — сердится скептик. Дайте уже пьесе отдохнуть. Мы ее наизусть знаем. Что нового собираетесь нам открыть? Особенно после Някрошюса и Додина. Самоуверенный и неблагоразумный шаг.
Получив приглашение на постановку пьесы по своему выбору, Андрей Прикотенко решил осуществить этот выбор после знакомства с труппой. Знакомиться со сценой ему не требовалось.
В 1998 году он, студент Санкт-Петербургской Театральной Академии (курс Вениамина Фильштинского), поставил в этом театре свой дипломный спектакль «Санька, Саня Александр» с Анатолием Узденским и Еленой Ждановой.
Ни тот, ни другой здесь давно уже не работают, а работают здесь новые молодые лица, специально созданные для Чехова. Увидев Ларису Чернобаеву, режиссер сразу подумал о Раневской. Нет, не о Фаине Раневской, а о изнеженной барыне Любови Андреевне, которая купается в мужской любви, мимоходом отдавая свой сад на погибель. Увидев Анатолия Григорьева, понял, что это готовый Лопахин. Ну а Гаева при таком раскладе должен сыграть Константин Телегин из «Красного факела».
— Лариса красива. Это и есть Раневская: сочетание богатой природной красоты и сильной нервности. Не зря же персонажи пьесы периодически повторяют, что испытывают к Раневской сильные чувства. Затем, у нее богатые возможности сыграть понятно сверхсложные обстоятельства, которые предложил драматург, — считает Андрей Прикотенко.
Это будет его первая постановка Чехова. Ставил Софокла, Шекспира, Пушкина, Гольдони, Мак-Донаха, и всегда открывал в материале неожиданные смыслы. В этом новосибирцы могли убедиться на комедии «Тартюф», которую Андрей Прикотенко, перевернув с ног на голову, поставил в 2005 году в театре «Красный факел». Чехову, разочаровавшемуся в людях, это бы понравилось.
Сам автор писал: «У меня «Вишневый сад» – комедия, даже фарс!», а ставили ее нередко как слезоточивую драму. Так, в стародомовском «Вишневом саде» Изяслава Борисова (1998 г.) персонажи не просыхали от слез, коих наплакали целое озеро. Они так неистово жалели сами себя, что зритель уже и не утруждал себя этим чувством. Кстати, премьеры того «Сада» и самого первого спектакля Андрея Прикотенко вышли в «Старом доме» одна за другой, и оба режиссера видели работы друг друга. Это были абсолютно не похожие стили. Любимый жанр Андрея Прикотенко — именно фарс, часто безжалостный и беспощадный.
Он говорит, что не планирует переизбытка трагических интонаций. И что намеревается разгрести захламленный чердак пьесы. Возможно, получится история о потерянном рае, будь то детство, отчий дом, счастливое прошлое, некий придуманный мир. Никто из персонажей не заплачет, потому что будет до последнего верить, что жизнь наладится. И тогда зритель их пожалеет. Ведь зритель-то всегда знает, что будет еще хуже.
Яна Колесинская
Фото: Яна Колесинская