Одинокая женщина не желает познакомиться
Не нужны нам мужики, если их нужно дрессировать! Одной проще, спокойнее и экономнее.
Зимой у Марии Федоровны сперли принтер. Хорошо, что монитор и системный блок через форточку не смогли вытащить. Она на компьютер 10 лет копила, с каждой пенсии откладывала. А больше ворам и поживиться было нечем – у 64-летней училки на пенсии ни кофтенки лишней, ни юбчонки. У сына вещи хорошие, но он со своими нарядами как раз уехал отдыхать. Хорошо хоть не напугали мальчика среди ночи, радовалась мать.
Мария Федоровна-то, как всегда, на работе была – сторожем на склад устроилась. Как же – сыночку всего 24, институт окончил, но доходного места пока не может найти. Вот она и тянется из последних сил. Одна с тех пор, как родила. А до этого была большая любовь. С ясными глазами говорит, что был он летчиком-испытателем. За четверть века и сама поверила в сказку. И я верю. Потому что, судя по количеству одиноких мам, у нас каждый второй мужик – летчик. А каждый первый наверняка пускается в свободный полет хотя бы время от времени. Тяга к небесной свободе у них проявляется обычно лет под 40 – о смысле жизни начинают задумываться. Главное, устают от тех женщин, что рядом, – нет в тех духовности, они всё о материальном…
Один мой знакомый писатель говорит, что мужчина вообще не может встать с постели, пока не решит парочку философских вопросов. Типа: быть или не быть? Сам он, кстати, парень работящий и непьющий. Несмотря на то что поэт. И дай Бог здоровья его мудрой и терпеливой жене. Но насчет «быть или не быть» чаще всего почему-то размышляют неудачники. Без философских вопросов, конечно, скучно. Но ведь человечество никогда не узнает о том, что ты их разрешил, поскольку надо же иногда с дивана-то вставать! Никак не доходит до моего разумения, как можно размышлять о смысле жизни, когда вот он – возле дивана бегает и есть просит. Грешна – и сама философствовала, но – пока не было ребенка, а значит, ответственности и заботы. Сейчас болеть-то некогда, не то, что думам предаваться.
То, что понятие «отцовство» не существует в принципе, я осознала еще в роддоме. Чей-то идиот все время громко возмущался под окнами: «Опять девка! Ни фига вы рожать не умеете!».Мы не выдержали и хором ответили: «Сам …» Много разных слов мы ему сказали. В палате нас было четверо. Один будущий папаша улетел осваивать небесные выси сразу после процесса оплодотворения, другой чуть позже. У двоих других мужья имелись – один даже заботливый. Мы, две «безбрачные старородящие», как числились по медицинским документам, стали «мапами». Третья развелась, когда сыну было полгода. Папаша-то думал, что малыш – это такой розовый пупсик, который питается утями-путями. А оказалось, что он марает пеленки, не дает спать и все время чего-то требует. Четвертой, счастливой, я и звонить не хочу. Боюсь разочароваться в последнем герое.
Я пришла к революционному выводу: зачатие бывает только непорочным! Детей делает Бог! Вся эта суета под названием «любовь» придумана только для отвода глаз. А брак изобрели женщины – исключительно для того, чтобы мужчины почувствовали хоть немного ответственности за детей. А иначе зачем они вообще нужны, мужики?
Посудите сами. Я умею делать всё, что полагается женщине: шить, вязать, варить, стирать… А также то, чего не полагается: вбивать гвозди, стрелять из винтовки и орудовать бензопилой «Дружба». Положим, два последних умения мне пригождаются нечасто. А насчет гвоздей… Замужем я была недолго. Но часто. Поэтому знаю, как это делается. Неделю вдохновляешь мужа на подвиг – лаской, кормежкой, уговорами. Можно устроить скандал, но тогда дело затянется – он обидится. И надолго. Во-первых, потому что он, в отличие от меня, натура тонкая и легкоранимая. Во-вторых, знает, что в качестве примирения ему придется вбить гвоздь. Когда я ему окончательно надоем, он его все же вобьет. Конечно, не туда. Вдобавок расколотит себе палец, и я еще должна буду его жалеть. Зачем мне эта морока? Ведь можно просто самой взять в руки молоток.
Единственное, что я не могу сделать без мужчины – зачать ребенка. Но, во-первых, думаю, в небесной канцелярии этот вопрос скоро пересмотрят. А во-вторых, дочь у меня уже есть. И знали бы вы, как я рада, что больше не надо нравиться мужчинам. Мне удобно без каблуков. Мне приятно, что коллеги мужского пола, наконец, разглядели душу за ногами. Мне спокойно – никто не врет про трудности и маленькую зарплату. И – меня больше некому предавать.
А деньги я заработаю сама. Мало – значит, и винить некого. Но я заработаю не мало, а столько, сколько нужно, чтобы мой ребенок не чувствовал себя обделенным. Чего бы мне это не стоило! И чтобы мама моя, пенсионерка, не нуждалась. А если сил хватит, помогу сестренке. Потому что младшенькая моя – бедная. У нее есть муж, и, соответственно, давно не осталось ни сил, ни нервов, ни средств. Мама так и говорит: «А чего за тебя переживать, Лиза? У тебя же мужа нет – и плакать не о чем».
Всё, хватит! Отжалела, отплакала, не хочу утирать сопли здоровым мужикам! И меня жалеть не надо. А то раскисну и превращусь в слабый мужской пол. Хотя настоящие мужчины, безусловно, есть. Но, как говорит моя подруга, хороший муж – чужой муж. Она, кстати, года два назад развелась с супругом после 20 лет совместной жизни. Именно для того, чтобы он перестал быть своим. Некоторое время после развода у них продолжался медовый месяц. Потом всё пошло по-старому. Существуют по-прежнему вместе. Куда ему идти? Что, в 40 лет усталому человеку начинать все сначала? Сидит муж на Машкиной шее, зарабатывая гроши, которую сам же и пропивает, прихватывая еще и ее зарплату. Дети – забота жены. Есть, пить, спать, по бабам ходить и машину чинить – это у него на уровне рефлексов происходит. Машка теперь пришла к выводу, что сама виновата, не обучила, баловала слишком – ведь мужик вообще существо умное, но требует дрессировки. Любить собственных детей его тоже надо учить. А хорошими они бывают лишь потому, что жены у них правильные.
Я не хочу работать дрессировщицей и бензопилой «Дружба». Не желаю доказывать, что на самом деле – белая и пушистая, и нет у меня другого выхода, как быть сильной. И только одно меня тревожит – моя дочь радостно кричит «папа» при виде каждого дяди. Слава богу, что у меня дочь. Был бы сын, наверняка от моей любви и заботы он превратился бы в подобие взрослого чада Марии Федоровны. Ездил бы на курорты, пока я пахала. И какая-нибудь женщина сорока с лишним лет обзывала его размазней и тряпкой… Во всем-то мы, бабы, виноваты. Даже в том, что сильно любим.
Елизавета Ангелина
Рисунок Ангелины Яковлевой