«Мистер Холмс»: как сыщик победил склероз

В новом фильме о старом Шерлоке раскрывается, почему он расстался с Ватсоном, зачем ему понадобился юный друг и какая польза в одиночестве.

— Мертвые не так далеки от нас. Они просто по другую сторону стены. Все мы на этой стороне так одиноки…
— Я был одинок всю мою жизнь. Но интеллект компенсировал одиночество.
— И этого достаточно?
— Возможно, если вам удалось найти свое место в мире. И другую душу, с которой вы можете быть одиноким.

Этот великолепно выписанный и сыгранный диалог —ключевой к пониманию фильма Билла Кондона «Мистер Холмс» с Иэн МакКелленом в главной роли. Сюжет взят не у Конана Дойля, у которого, как известно, культовый герой остался в расцвете лет, а у Митча Каллина, роман которого «Пчелы мистера Холмса» завершил все его приключения.

Известный по Гендальфу Иэн МакКеллен давно не молод, что передалось и его мистеру Холмсу. Легендарному сыщику 93 года. 35 лет назад он решил расстаться с профессией и удалился в деревню разводить пчел, «выбрав изгнание в качестве наказания». Наказания за то, что потерпел неудачу со своим последним делом.

Неудача так катастрофична, что невозможно ни исправить ее, ни простить самому себе. Вспоминается Ремарк: «Простит трудно. Проще забыть». Вот и Шерлок Холмс, не в силах простить, забыл. Иэн МакКеллен подает склероз как вынужденную самозащиту, попытку самосохранения от бесплодных мук совести. При этом старый Шерлок,в перерыве между обучением юного Роджера искусству разведения пчел, строка за строкой пытается восстановить события на бумаге. Доктора Ватсона давно нет, и бывший сыщик как бы унаследовал от него любимое хобби. Но если Ватсон писал «грошовые сказки с возвышенным стилем прозы», то Холмс предпочитает жесткие факты. Он пишет не так увлекательно, зато точно. Кстати, шляпа и трубка — это, оказывается, выдумка Ватсона. Не был Шерлок и лощеным аристократом с безупречными манерами. А теперь он и вовсе не камильфо — пусть в трезвом уме, но не в здравой памяти.

Зачем, спрашивается, понадобилась разрушать миф, да еще и показывать гения на излете? Это все равно что запустить в широкий прокат сиквел «Иронии судьбы», где Женя выведен как обрюзгший авантюрист-неудачник, а Надя как сварливая карга. Но там попытка подогнать романтическую сказку под современные реалии не удалась вовсе, а здесь кроется тайн не меньше, чем в запутанных делах Холмса. И это не логические тайны, а тайны философского порядка.

Поначалу кажется, что фильм полон безысходности, которой, в общем-то, изувечена любая старость. Вспоминая свою «неудачу», бросившуюся под поезд, Шерлок подводит горький итог. «Так закончилась история жизни женщины, умершей раньше времени, и человека, который уверен, что свое уже прожил». На этом можно было поставить точку — и оставить зрителя с чувством раздражения и неудовлетворенности. Но оказывается, нет, еще не прожил. Мастерство создателей «Мистера Холмса» в том, что интригу они запрятали в философскую подоплеку сюжета. Заглавный герой, напряженно думая и вспоминая, приходит к открытию: «Не стоит покидать эту жизнь без чувства завершенности».

То, что он не доделал, не додумал, не дописал, не постиг — приходит к нему. Мальчик Роджер в этой истории — не просто приятель старого детектива. А пчелы — вовсе не атрибуты их совместного увлечения. С Ватсоном они стали чужими вовсе не из-за его женитьбы. А память может возвращаться, если найдены способы ее реанимации, а главное, смысл того, зачем все это вспоминать. И тогда неудача перестает давить позором, а преобразовывается в горький опыт, который обогащает душу. А одиночество становится благом, помогающим осмыслить прожитое на новом уровне мировоззрения.

Глафира Одинцова

На фото: кадр из фильма «Мистер Холмс»